Должностные и наградные знаки появились в армии Шамиля в начале 1840-х годов. Внешне они были весьма схожими, представляя собой серебряные, а в исключительных случаях позолочённые бляхи различной формы, носившиеся на черкеске.
Войско Шамиля было, по сути, ополчением (за исключением особой гвардии имама, примерно тысячи воинов, отличавшихся особой верностью вождю и железной дисциплиной), конным и пешим, общее число которого достигало 15 тысяч человек.
Тактической единицей было подразделение из тысячи бойцов (“альф”) командиром которого был раис ульальф (начальник тысячи). Альф состоял из двух батальонов (пехота) или эскадронов (кавалерия), называвшихся “хамсамиа” (пятьсот) под командованием раиса уль-хамса-миа (пятисотенного). Далее следовали сотня (“миа”) под начальством раиса уль-миа, полусотня (хамсин) и десяток (ашара) с командирами, соответственно, раисом уль-хамсин и раисом-уль-ашара. Сам Шамиль принял звание “имам уль-азам” (великий имам). Позднее, в связи с временными военными успехами, Шамиль заменил звание на новое - “Глава правоверных и Повелитель Кавказа”.
Вся территория, подвластная имаму, разделялась на области (наибства), во главе каждой из которых стоял наиб. Число наибств изменяясь в числе в зависимости от успехов или поражений горских войск; в среднем оно составляло два десятка. Среди наибств можно назвать такие, как Ботлих, Ичкери, Шали. Каждое наибство должно было выставлять тысячу воинов, и наиб был собственно “тысячным начальником”.
Каждые пять наибств объединялись в более крупную административную единицу во главе с особо доверенным лицом имама - мудиром. В числе других мудиров был известный Хаджи-Мурат, который впоследствии был смещен Шамилем, что стало одной из причин его перехода на сторону русских.
Все должностные лица, каждый из которых был военным, имели право на особый знак, свидетельствующий об их положении в армии Шамиля.
И должностные, и наградные знаки были введены одновременно, в 1841 году, а уже в следующем, 1842-м, командующий Кавказской армией генерал-лейтенант П.Х. Граббе сообщал военному министру: “Давно уже до меня доходили слухи, что Шамиль для поощрения наиболее отличившихся в скопищах своих раздает им знаки отличия вроде наших орденов и старается вводить некоторую правильность между своими полчищами. Хотя по сие время еще не заметно, чтобы они имели какое-либо правильное устройство, но представляемые при сем знаки отличия убитого недавно начальника пятисот человек вновь устраиваемого войска - Оздемира, с одной стороны, могут служить любопытным фактом желания и стремления Шамиля к достижению этой цели, а с другой - доказательством его ума, которым он возвысился до такой степени, что полудикие горцы, не привыкшие подчинять себя никакой власти, уважая только некоторые личные достоинства, и обращая внимание только на материальные выгоды, теперь слепо повинуются приставленным над ними Шамилем начальникам и считают честью носить выдуманные им знаки отличия”.
В конце 1840 года Шамиль стал вводить воинские звания, которые, по сведениям некоторых источников, включали в себя и генеральские. Три военачальника, получившие генеральские чины - Ахверды-Магома. Шуаиб-мулла и Уллубей-мулла - были отмечены двумя серебряными знаками каждый.
Упомянутый в рапорте генерала Граббе чеченский военачальник Оздемир был награжден круглым серебряным знаком с надписью: “Пятисотенный начальник нового устава. Нет крепости, нет силы как от Бога”. Вторая из наград Оздемира, также попавшая в руки русских, представляла собой темляк к шашке с надписью на металлической привеске к нему: “Нет Оздемира храбрее, нет сабли его острее”.
Упоминание новой организации войска имама есть и на другом, более скромном и безымянном знаке, принадлежавшем младшему командиру и хранящемуся ныне в Музее антропологии и этнографии РАН в Санкт-Петербурге: “Это начальник сотни нового устава”.
Пятидесятники и десятники (а, возможно, и рядовые воины) награждались еще более скромными знаками. Это меньшие по размерам серебряные круглые, в виде полумесяца либо треугольные с тупыми концами бляхи. Любопытны надписи на них. Так, например, на одной из наград надпись гласит: “Это медаль имама нашего великого Шамиля”. Здесь удивление вызывает то, что знак отличия назван не орденом (по арабски - “нишан”), не знаком (“алямат”), а переданным арабскими буквами русским словом “медали”. Упоминание же имама свидетельствует, что медаль выдана от его имени.
В Дагестанском историко-краеведческом музее хранится знак в виде полумесяца, надпись на котором сообщает, что это коллективная награда: “Это храбрецы, которые не бегут от боя и живут среди опасностей”. Не исключено, что подобные знаки носил целый отряд, отличившийся в сражениях.
Имя Шамиля встречается на наградах сравнительно редко. Большинство других выдавалось наибами, ставившими иногда на знаках свое имя. Так, в Государственном Историческом музее хранится круглый серебряный “алямат” со следующей надписью: “Это знак совершенно доблестного льва-мусульманина. Дарован ему Идрисом-эфенди”.
В 1844 году в сражении с горцами было отбито три орудия и, кроме того, знак, принадлежавший Хаджи-Мурату. На известном его портрете ( сделанном уже после перехода знаменитого военачальника на сторону русских) Хаджи-Мурат изображен с орденом, но, видимо, другим, так как, в силу своего высокого положения (мудир - начальник пяти наибств) и личных заслуг мог претендовать не на одну награду.
Центрами производства знаков были дагестанские аулы Согратль и Чох, где они изготовлялись местными мастерами-ювелирами (материалом обычно служило серебро, как правило, с исполненными чернью надписями и изображениями). Скованные мусульманской традицией не изображать живых существ, художники мастерски рисовали различные розетки, фестоны, звезды и т.д. (изредка на знаках попадаются восточные сабли, еще реже - пистолеты и ружья). Иногда награда датируется (встречаются даты от 1257 года хиджры (1841/42 годы нашего летоисчисления), когда началась выдача знаков, и до 1275 (1858/59), когда был взят оплот Шамиля аул Гуниб, а сам имам попал в плен).
Ассортимент наград Шамиля не ограничивается нагрудными знаками. Кроме уже помянутого темляка шашки, на котором помещена почетная надпись, прославляющая владельца, пятисотенного начальника Оздемира, известны своеобразные наградные эполеты, причем разной величины (левый меньше правого) с почетной надписью: “Господину мужества и храбрости” и “Одни трусы оборачиваются назад”. Кроме того, индивидуальной наградой за проявление отваги в сражении была почетная нашивка на чалму в виде четырехугольного кусочка зеленой материи.
Коллективной наградой за боевые отличия было особое знамя, выдававшееся от имени Шамиля. Например, когда летом 1842 года русский отряд под командованием П.Х. Граббе был разбит в Ичкерийском лесу, потеряв 1800 человек, победители получили подобное знамя - от самого имама.
В войсках Шамиля существовали не только награды. Так, когда в 1843 году горцы стали отступать под натиском русских, они отправили к Шамилю делегацию с просьбой разрешить сдаваться противнику. Во главе делегации была сама мать имама. Последний, разыграв сцену, что якобы пророк велел ему высечь родную мать, дав ей сто ударов, после пяти ударов лег сам под кнут и перенес оставшиеся 95. Делегаты были потрясены, а инцидент был исчерпан.
Самым большим наказанием для провинившегося была смерть (Шамиля постоянно сопровождал палач с секирой). Но огромным позором было остаться в живых после проступка. Для того, чтобы окружающие узнавали таких людей, им за трусость в бою обшивали войлоком правый рукав либо пришивали кусок цветной материи на спину. Эти знаки позора провинившийся обязан был носить до проявления храбрости в бою.
После пленения в 1859 году Шамиля война на Кавказе продолжалась еще несколько лет, но ни особых наград; ни системы наказаний, поддерживавших ранее высокий моральный дух в войсках имама, уже не существовало.